"Из дней далекого изгнанья..."
Дмитрий Белановский
…Я стою у терминала авиакомпании «Дельта» аэропорта Майами, куда я прилетел со слета самодеятельной песни под городом Мэдисоном, штат Висконсин, где я был по приглашению друзей, с которыми не виделся почти двадцать лет. После висконсинской «средней полосы» впечатление такое, как будто попал в другую страну. Идет теплый тропический ливень, вокруг пальмы, надписи на английском и испанском языках, повсюду испанская речь. Я вынимаю мобильник и набираю номер телефона русской православной церкви Св. князя Владимира.
- Матушка София?
- Вы уже прилетели? Где вы?
Объясняю, где я, и описываю себя.
- Сейчас за вами приеду. Я буду в большом черном джипе.
Минут через пятнадцать-двадцать к терминалу подъезжает машина. Открываю дверь и чуть не падаю от неожиданности: за рулем могучего внедорожника сидит женщина в простой кофточке и длинной юбке с круглым русским крестьянским лицом. Протягивает мне руку:
- Матушка София.
- Дмитрий Белановский.
Через пятнадцать минут мы оказываемся у ограды церкви – единственного русского православного храма в Майами, а, может быть, и во всем штате Флорида. Я не могу отделаться от ощущения нереальности происходящего.
***
Моя бабушка, Зинаида Владимировна Кожевина (в замужестве Белановская), родилась в Биклянском лесничестве под Елабугой в семье надворного советника, лесничего Владимира Феопемптовича Кожевина и Веры Ильиничны Роговой, отец которой, Илья Рогов, был управляющим пермскими имениями Строгановых. Кроме Зинаиды, в семье было четыре брата: Николай, Дмитрий, Евгений и Константин. Первые два брата остались в России, а Константин в середине двадцатых годов вместе со своей женой Алиной уехал из СССР, сначала в Италию, а потом, буквально перед самым началом войны – в США.
Обосновались в Нью-Йорке. Константин устроился работать инженером в транспортную компанию, а жена работала массажисткой, ее клиентами были разные европейские и американские знаменитости. Переписка между Нью-Йорком и Москвой не прекращалась до смерти Константина и Алины в 1960-х гг., и я до сих пор не понимаю, как такое «сошло с рук», особенно в сталинское время, когда в лагеря попадали за катушку ниток или недоносительство на соседа.
Однако факт остается фактом - в нашем семейном альбоме сохранились фотографии наших эмигрантских родственников с подписями «Милан», «Неаполь», «Нью-Йорк»…
Евгений и его жена Раиса (ур. Брешко-Брешковская) жили в Киеве. Выпускник «путейского» института в Петербурге, он был специалистом по строительству дорог и мостов. В двадцатые годы его послали в командировку в Афганистан, и, когда он возвращался обратно в СССР, советская таможня ограбила его «до нитки», отобрав все, что им было куплено во время пребывания в стране. Евгений Кожевин стал лютым ненавистником Советской власти, однако высказывать свои мысли вслух было опасно. И тогда он нашел выход, который в русском языке называется «кукиш в кармане»: на демонстрации, отказ от которых был равносилен преступлению, он одевался в самую дрянную, потрепанную одежду.
